— Работает, Потапов. Кажется, нам удалось прижать эту жабу. Он строил свою империю годами, а начинает терять власть за какие-то недели.

Радости это не вызывало. Я задумчиво потеребил подбородок: может, стоило сбавить обороты? Все развивалось стремительно и быстро, а это редко шло на пользу.

— Тоже думаешь сдать немного назад, а?

— Есть такое. — Скрывать смысла не было.

Бейка посмотрела куда-то перед собой. Ей редко удавалось взять паузу и притормозить уже взятый разгон.

— Может быть, ты и прав. Но, боюсь, от нас уже ничего не зависит.

— Ты ведь понимаешь, что Вербицкий так легко не оставит это? Почему им вообще заинтересовались только сейчас? Раньше никому не приходило в голову проверить его склады?

— Проверяли, но закон был на его стороне. Частная собственность. Да и как знать, где и что искать? Вы сами-то не на первом попавшемся складе подземные этажи обнаружили. Ну а заинтересовались… Помнишь, что вы там устроили?

Кивнул. Адское пламя, чуть не пожравшее нас с головой. Чудо, что всем удалось выбраться живыми. Что я тогда подумал — «загорелся Кошкин Дом»? Зажмурился, пытаясь прогнать злое наваждение прочь.

— Пожар привлек внимание: его же тушили не силами местной охраны. Вызвали пожарных, а дальше сам догадаешься. Вербицкий там попытался все оцепить своими силами и купленной полиции, но та ничего против сил ФСБ сделать не в состоянии. У тех и полномочий, и методов больше. Сам догадаешься, что там нашли?

Кивнул: только что в новостях прочел.

Специалисты всех мастей и эксперты выуживали останки недавних боевых машин. «Сделано в Царенате» красовалось на некогда лощеных бортах. Судебные представители готовились открывать уголовные дела, выбирая статьи.

— Теперь Вербицкий не отвертится?

— Шутишь? Этот найдет способ выйти сухим из воды, но репутационные потери просто колоссальные: от такого просто так не отмашешься. Многие концерны отказываются иметь с ним дело до того момента, как пройдут разбирательства. Иные были куда категоричней, окончательно разрывая уже оформленные и будущие контракты.

— Вау. Мне думалось, его величество рубль куда больше правит умами людей.

Бейка хмыкнула, давая понять, что недалек от истины.

— Так и есть. За сверхприбыли здесь все еще порвут в клочья. Вот только их можно делать и без Вербицкого.

— Он говорил, что иначе: много что на нем не держится.

— И не лгал. Экономика в ближайшее время ухнет в рецессию — будут искать другие пути осуществления задумок, обращаться к иным производителям. Да и Вербицкий-старший через месяц-другой попросту заведет дочерние, как будто не имеющие к нему отношения компании.

— Все напрасно, хочешь сказать?

— Отнюдь, Потапов. Мы ведь только начали топить бриг его надежд. Продолжим в том же духе, и последние островки его империи пойдут на дно. В конце концов, инвесторы могут прийти к выводу, что деньги можно зарабатывать и без такой сомнительной фигуры, как он.

Кивнул: да уж, слыхал про подобное. Старику сейчас точно не позавидуешь.

— Дальше что будем делать?

— Заляжем на дно. Восстановимся. В конце концов, отвезем тебя на церемонию награждения. Костюм-то у тебя остался?

— Кажется, висит в шкафу с прошлого раза, — ответил улыбкой.

— Значит, едем за ним…

Глава 16

Все повторялось. Почему-то вспоминалось возвращение домой пару-другую месяцев назад. Приветливые улыбки, праздники двора, жизнь — Москва жила и пахла.

И СанСаныч все еще был жив…

Вчера наведался к вдове старика. Привез продуктов — сам не знаю зачем.

Женщина приняла меня с распростертыми объятиями: ей давно хотелось выплакаться. Ребятенок: вихрастый мальчишка в трусиках и маечке задумчиво выглядывал из детской комнаты, боялся подойти. Знал бы, что у них дети, привез бы ему пистолет…

— Ты, наверное, и не знал. Мы мальчика вот взяли из детдома. Давно собирались, в этом году только осмелились. Сам же знаешь, детей у нас не было. — Она распиналась передо мной, я послушно кивал. Что мне было ей сказать? Ее мужа убили только потому, что он воспротивился.

— Теперь вот… не знаю, как дальше. Одни мы с ним остались, Максимка…

Женщина хорошо знала того, чье тело я сейчас занимал. От нее пахло мамиными заботливыми руками, теплом и уютом. Слезы сами бежали на глаза, не давал им волю.

Пообещал ей взять над ними шефство — оплатить парню образование, помогать деньгами каждый месяц.

Летел домой как ошалелый…

Сейчас готовился к церемонии награждения. Костюм жал всюду, где только мог, но по-прежнему был впору. В воздухе витали манящие запахи деликатесов, все-таки имперский прием, празднество, бал. Сжимал в кармане лакированный квадрат приглашения, сразу же заверил Бейку, что получить висюльку-другую на мундир еще согласен, а все увеселения, концерты — увольте.

Как-нибудь без меня.

Бейка настаивать не стала.

Вместе со мной награждали остальных. С десяток фамилий названы на мрачной минуте молчания: кому-то благодарность от страны досталась посмертно. Потом все вошло в привычное, тухлое русло. Щелчки фотоаппаратов, протянутые руки: желавших сказать мне напутственные слова нашлось немало. Лично Император похлопал по плечу, вручил короб с орденами: чувствовал себя актером на очередном награждении. Почему-то стало скверно — улыбаться всем было невмоготу. Воевал не за медали: сначала заставили, а потом ради страны и девчат.

Они были рады за меня: видел, как счастливо блестели их глаза среди остальных гостей. Поймал на себе взгляд с самой галерки: Кьярра приветственно помахала мне рукой — как ей удалось уговорить спецслужбы отпустить сюда, ума не приложу. С другой стороны, здесь сейчас безопасней чем где бы то ни было. Охраны хватило бы на целый батальон…

В голову ударила шальная мысль: что, если рассмеяться, отказаться от побрякушек, толкнуть здесь и сейчас речь? В горле пересохло, и понял, что не смогу. Взял короб, отправился на свое место.

Не тут-то было: армия красиво разодетых кукол выстроилась передо мной, соревнуясь в фальшивости улыбок. Вооруженные микрофонами, они желали знать мое мнение. Спрашивали, не причастен ли к проблемам Вербицкого-старшего и не моя ли это мелочная месть его семье за то, что оказался в рядах нашей доблестной армии?

Вспомнил акул пера, которых прогнал сигналом тревоги, качнул головой: тех, что стояли передо мной, так легко не прогонишь, придется отвечать…

— Может, найдем помещение, где я смогу ответить на все ваши вопросы? В дань уважения ко всем собравшимся?

Ощутил на себе одобрительные взгляды иных отличившихся бойцов, набрался смелости.

— А с другой стороны, чем я так хорош? — легко и непринужденно перехватил все внимание на себя. Привычная церемония начинала приобретать свежие оттенки.

Бросил взгляд в толпу удивившихся моему вопросу людей. Нашел Бейку, та лишь кивнула: действуй, Потапов!

Почуял невесть откуда взявшийся прилив сил, выдохнул. Нахмурился Император, вручавший очередную награду — не любил, когда его перебивают.

— Перед нами бойцы! Каждый из них мок под дождями в окопах! Каждый из них терял друзей в горячих боях, стоял лицом к лицу с боевыми царенатскими машинами — и не дрогнул! Так почему же вы осами у меда кружите вокруг меня?

Журналисты смутились. На миг мне представился сморщившийся от неудовлетворения Вербицкий — наверняка это сборище работает на него.

Император терпеливо ждал продолжения, оглаживал усы: кажется, ему стало интересно.

Не стал заставлять его ждать.

— Но вы ведь герой! — возмущенно пискнула одна из клики. Обжег ее взглядом, покачал головой.

— А они? Где-то стоит линейка — вон тот герой побольше, тот поменьше, а третий этих двоих уделает, но только в ширину?

Окружение ответило смехом на непрошеную шутку. Репортеры смутились — впервые на их памяти не они крошили стену чужой уверенности, а жертва отчаянно вгрызалась в их настрой.

Шло хорошо, уловил вдохновение.